поистрепалась моя тетрадь, новые вклеиваю листы, мало ли чем ты успеешь стать прежде, чем я наведу мосты
между замыслом и огнем - он все тот же, хоть здесь, хоть там. целый архив прогорает в нем, разве в архиве есть место снам?
разве в архиве есть место нам?
вот, говорят, не смотри назад. вот, говорят, и вверх не смотри.
я вас пишу? нет, ращу свой сад. В саду и поговорим.
*** да, это так - граница тонка, тонка. пей же до дна из отравленного родника, жажда и жажда - иное, конечно, ложь. часто бывает, что сеешь, чего не жнешь, Часто бывает, что жнешь и не знаешь чье; в зеркало смотрит из глаз твоих старичье: эта горбата, тот слеп, эти два хромы, не зарекайся от жажды и от сумы, главное - не заречься; а станешь пить - чистой водой этой жажды не утолить. воздух как правда горек, вода горька - пей мою кровь из отравленного родника. ненависть - не любовь, не пройдет сама. старость приходит в сон и ведет с ума в зеркало или в воду и в тишину. главное - не проснуться опять в войну; лучше пусть будет тихий тяжелый свет - если уж между ними границы нет, между любовью и ненавистью...
И я пошла читать твои - и немедленно поймала себе архив!